БУЛГАРИН Фаддей Венедиктович (1789—1859) — журналист, романист и литературный критик, редактор «Северн. Архива» (1822—1825), «Литерат. Листков» (1823—1824), создатель и вдохновитель «Сев. Пчелы» (1825—1859) и «Сына Отечества» (1825—1839), автор «Ивана Выжигина» (1829), «Дмитрия Самозванца» (1830), «Петра Ивановича Выжигина» (1831), «Мазепы» (1834) и «Записок Чухина» (1835). Сношения Пушк. с Б. начались публикацией в «Литер. Лист.» 1823 г. «Птички»; в нач. 1824 г. Пушк. там же перепечатал свою «Нереиду» и «Простишь ли мне ревнивые мечты» и письменно поблагодарил Б. за сочувственный отзыв о «Бахчис. фонтане». Весною 1824 г. Пушк. был возмущен бестактностью Б., опубликовавшего несколько строк из его частного письма к Бестужеву, но инцидент этот не помешал ему сохранить нейтралитет в полемике Б. с Вяземским и прислать в 1825 г. «Северн. Пчеле» послание к Чаадаеву («К чему холодные сомненья»). Личное знакомство Пушк. с Б. состоялось в 1827 г., причем (несмотря на брезгливые его отзывы о Б. в интимной переписке) он с ним нередко встречался, печатался в «Сев. Пчеле» и явно не хотел портить отношений с влиятельным журналистом. И Булгарин, борясь с литературными единомышленниками и союзниками Пушк. (Вяземский, Дельвиг, Киреевский, весь кружок «Москов. Вестн.» и «Лит. газеты»), в печатных своих выступлениях и секретных записках для III Отделения тщательно отделял их от Пушк., неизменно сочувственно отзываясь о последнем. Около 1829 г. Пушк. и его друзья впервые точно осведомлены были (вероятно, через Дашкова) о связи Б. с III Отделением и о тех методах политическ. опорочения своих противников, к которым прибегает он, обеспечивая монопольное положение «Сев. Пчелы». После этих разоблачений борьба с Б. определилась не столько как литературная, сколько как общественно-политическая задача, особенно трудная в условиях цензурно-полицейского террора. Инициативу выступления взяла на себя «Литер. газета», организованная в 1830 г. Дельвигом, Вяземским и Пушк., но самые темпы и формы борьбы были ускорены и обострены неожиданно резким личным столкновением Пушк. и Б. Еще в конце 1829 года последний был заподозрен Пушк. в заимствовании для «Дмитрия Самозванца» нескольких сцен из еще не опубликованной, но широко известной рукописи «Бориса Годунова» (см.). Б. протестовал против этих подозрений, и, когда в «Лит. газете» появился неблагоприятный для него анонимный разбор «Дмитрия Самозванца», он ошибочно приписал рецензию Пушк. и ответил на нее «анекдотом» в «Сев. Пчеле» от 11 марта 1830 г., в котором противопоставил себя Пушк. Последний выведен был под именем «французского стихотворца, служащего усерднее Бахусу и Плутусу, нежели музам», «бросающего рифмами во все священное, чванящегося перед чернью вольнодумством, а тишком ползающего у ног сильных» и т. п. Ответом Пушк. на эти выпады были две эпиграммы («Не то беда, что ты поляк» и «Не то беда, Авдей Флюгарин») и резкая памфлетная характеристика Б. в статье о литературных претензиях авантюриста и шпиона Видока. Общественное значение этого «ответа» определялось прежде всего тем, что в нем впервые печатно объявлена и заклеймлена связь Б. с органами тайного надзора. «Сев. Пчела» отвечала на эти разоблачения заметками о «совершенном падении» Пушк. как поэта, резко отрицательной характеристикой 7 главы «Онегина» (22 марта 1830) и новыми личными выпадами в фельетоне Б. от 7 августа 1830 г. о забавности аристократических замашек некоего «поэта-мулата», возомнившего, что «один из предков его был негритянский принц, тогда как дознано, что этот "принц" куплен был пьяным шкипером в одном из портов за бутылку рома». Пушк. откликнулся на эти намеки в «Моей родословной», но одновременно предполагал свести свои счеты с Б. в недописанном «Опыте отражения некот. не литерат. обвинений» (1830), полемический материал которого частично был им использован в 1831 г. в «Телескопе», в статьях «Торжество дружбы, или оправданный А. А. Орлов» и «Несколько слов о мизинце г. Б. и о пр.». Памфлетная общественно-политич. и литературная характеристика Б. соединялась с карикатурным обзором всего его жизненного пути (программа «Настоящего Выжигина») с намеками даже на самые интимные стороны его семейной жизни. Б. на эти статьи уже не отвечал и вообще от полемики с Пушк. воздерживался; характерно, что все печатные упоминания Б. о Пушк. в статьях 1832—1836 были неизменно корректны и предупредительны. Высказываний о Б. в печати избегал после 1831 г. и Пушк., но устно и письменно продолжал аттестовать его как «шпиона, переметчика и клеветника», презрительно расценивал его романы и «пошлое балагурство» его статей, до конца жизни мечтал о подрыве монополии «Сев. Пчелы» и даже готов был в «Современнике» возобновить борьбу, начатую Б. в «Лит. газете».