ЧААДАЕВ (Чедаев) Петр Яковл. (1794—1856) — писатель-философ. Получив очень хорошее домашнее образование, слушал лекции в Московском университете; в 1811 г. поступил в Семеновский полк, с которым совершил поход в Париж, где перевелся в Ахтырский гусарский полк. В 1816 г. Ч. перешел в л.-гв. гусарский полк, откуда вышел в отставку в 1821 г., когда уехал за границу, где пробыл до 1826 г. Поселившись в Москве, он прожил в ней до своей смерти. За опубликованное (в «Телескопе») «философическое» письмо в 1836 г. Ч. был официально объявлен сумасшедшим и более года находился под надзором врача. Мало появляясь в обществе, Ч. охотно принимал посетителей у себя на Басманной, и кабинет его, можно сказать, был одной из достопримечательностей Москвы. Чем был для Пушк. Ч. и что дала поэту дружба с этим замечательным человеком (начало их знакомства относится к 1816 г.), красноречиво говорят три послания Пушк. к Ч., особенно третье. Вероятно, в те же дни, когда оно писалось, Пушк. в дневнике записал, что дружба Чаадаева заменила ему счастье. В принадлежности Пушк. «Надписи к портрету Пушк. Я. Чаадаева», несмотря на то что брат последнего в старости и утверждал, что она сочинена гр. М. Ю. Виельгорским, нет оснований сомневаться. Так же неубедительны попытки доказать, что стих. «Любви, надежды, тихой славы» принадлежит Рылееву и относится к А. А. Бестужеву. С этим посланием связано стих. «К. чему холодные сомненья», вторая половина которого явно говорит о стих. «Любви, надежды, тихой славы». В стих. «В стране, где я забыл» стихи: «В минуту гибели... недремлющей рукой» говорят, вероятно, о той нравственной поддержке, которую Пушк. нашел у Ч., когда Толстой-Американец распространил слух о том, что Пушк. за противоправительственные стихи высекли в Тайной канцелярия. Стихи «Или философа, который... картежный вор» относятся к гр. Ф. И. Толстому. В написанном одновременно с посланием «В стране, где я забыл» стих. «К моей чернильнице» Ч. посвящены трогательные строки. Вспомнил Ч. Пушк. в «Евг. Онег.» (черновой вариант стр. XXV гл. I «Второй Чадаев, мой Евгений») и в наброске «Сабуров, ты оклеветал». В последние десять лет своей жизни Пушк. встречался с Ч., но прежней близости между ними не было. За эти годы сохранилось пять писем Пушк. к Ч. и столько же его к Пушк.