«РОМАН В ПИСЬМАХ» — неоконченный роман, над которым Пушк. работал осенью и зимою 1829 г. (как свидетельствуют отметки Пушк., первое письмо закончено было 21 октября, третье — 1 ноября; датировка зимою 1829 г. трех последних писем определяется их положением в рукописи). Замысел связан с впечатлениями Пушк. от его пребывания осенью 1829 г. в с. Павловском (имение Пушк. И. Вульфа, Старицкого уезда, Тверской губ.), где он встретился со своими тригорскими приятельницами, волочился за «нежной, томной, истерической» А. Н. Вульф и «уездной барышней» Е. В. Вельяшевой (вероятный прототип «Маши»), но одновременно приглядывался и к формам барщинного хозяйства, к усадебному быту и к крепостной деревне (ср. в 8-м письме: «Все это надумал я, живучи в чужой деревне, глядя на управление мелкопоместных дворян» и т. п.); в письме к жене в 1833 г. Пушк. с удовольствием вспоминал о «барышнях и уланах», которыми «назад тому пять лет наполнены были Павловское, Малинники и Берново» (Ср. замеч. Лизы в 6-м письме об «уланских мундирах» в усадьбе Машеньки). В начатый «роман» Пушк. предполагал вложить свои излюбленные мысли о назначении помещика, о подлинной и мнимой русской аристократии (см. их более раннюю наметку в набросках «На углу маленькой площади» и в «Разговоре с испанцем»), а также некоторые общие соображения о чинах в России и о системе дворянского воспитания, намеченные им еще в 1826 г. в «Записке о народном воспитании» (пробелы в 9-м письме, вероятно, и предназначались для этих вставок). В литературно-полемических целях введена была в 5-м письме ироническая сентенция о «критиках Вестника» — ответ на статью Надеждина в «Вестн. Евр.» «о безнравственности фабулы "Графа Нулина"». Эпизод с чтением «Клариссы» Ричардсона в 3-м письме автобиографичен, судя по письму Пушк. к брату из деревни еще в ноябре 1824 г. Давностью этого чтения объясняются фактические неточности Пушк. в ссылках на французское предисловие к «Клариссе». Характерна связь «Романа в письмах» с предшествующими ему главами «Евг. Онегина» (типологическая близость обеих героинь, методы показа «уездной барышни», сатирическая установка при характеристике петербургской аристократии, упоминание о фонвизинских персонажах в строфе, посвященной гостям Лариных в «Онегине» и провинциальным помещикам в 8-м письме романа, разгадка «героя» посредством чтения «героиней» старых отметок на полях прочитанных им книг и т. д.). Свои рассуждения о русской аристократии Пушк. частично использовал в 1830 г. для «Опыта отражения некот. нелитерат. обвинений», характеристику Маши и ее семьи (в 3-м письме) перенес в первую редакцию «Метели» (в печатном тексте последней это место было уже несколько изменено), строки об «уездных барышнях, воспитанных в тени своих садовых яблонь» и пр., а также о линии поведения Владимира ** в кругу провинциальных помещиков (письмо 8) повторил в «Барышне-крестьянке», а в 1834 г. приспособил для «Пиковой дамы» и свою зарисовку Лизы (гл. обр. из первого письма); сниженная и социально и интеллектуально, героиня «Романа в письмах» ожила в образе Лизаветы Ивановны, бедной воспитанницы и компаньонки знатной старухи.