ПОЛЕВОЙ Ник. Алекс. (1796—1846) — писатель, журналист, критик. Сын купца. Полевой смолоду сам занимался купеческими операциями, служил конторщиком, много странствовал по России. Правильного образования он не получил; самоучкою он изучил иностранные языки и достиг значительной начитанности. Писал он с детства много, во всех родах. Печататься начал в 1817 г. Бывая наездами в Москве и Петербурге, Полевой завязал литературные знакомства и в 1825 г., поселившись в Москве, принялся за издание журнала «Московский Телеграф». Журнал начал издаваться при ближайшем участии Вяземского, бывшего после Полевого главным его вдохновителем. Вяземский привлек Жуковского, А. И. Тургенева, Баратынского, Языкова и, наконец, Пушк., поместившего в «Телеграфе» несколько стихотворений и статей. Еще находясь в Михайловском, Пушк. писал Вяземскому о своем намерении поддержать «Телеграф». Самому Полевому Пушк. писал, что «Телеграф» — «конечно, лучший из всех наших журналов» (2 августа 1825 г.). Лично Пушк. познакомился с Полевым по приезде своем в Москву в 1826 г. «М. Телеграф» занимал в литературе позицию крайнего романтизма, сам же Полевой производил с романтической точки зрения ревизию всех авторитетов и основных проблем русской литературы, работая над созданием критики. Полевой вел деятельную полемику с сторонниками классицизма. Между прочим, он выступил против Каченовского (под псевдонимом «Бенигна»), который подал жалобу на цензора, пропустившего статью. Одновременно с журналистикой Полевой занимался худож. литературой и историей. В 1832 г. вышел его историч. роман «Клятва при гробе Господнем», в 1834 г. роман «Аббадона». Он писал повести, фельетоны, переводил Шекспира. В 1829 г. вышел первый том его «Истории русского народа», задуманной в противовес «Ист. гос. Российского» Карамзина. Появлению этого тома предшествовала статья Полевого в «Телеграфе», в которой были подвергнуты резкой критике не только исторические работы Карамзина, но и все его произведения вообще. Полевой хотел дать в своем труде опыт философского построения истории и дать событиям освещение, чуждое монархической тенденциозности Карамзина. Выступление Полевого против Карамзина, непочтительное отношение к его авторитету привело представителей так называемой «литературной аристократии» в негодование. Купец Полевой, которого обвиняли в недостаточно совершенном знании франц. языка, в шарлатанстве, в резкости мнений, в дерзости, был не по вкусу «аристократам», сохранявшим традиции высокой литературы. Пушк. отошел от «Телеграфа» с 1827 г., когда он принял ближайшее участие в «Моск. Вестнике». В 1828 г. он называл Полевого дураком, но тогда оговаривал: «Он добрый и честный человек, и с ним я ссориться не хочу». Теперь же не отставал и Пушк. Правда, он не одобрял резкости брани в статьях об «Истории р. народа», напечатанных Надеждиным в «В. Евр.» и Погодиным в «Моск. Вестнике». Но он сам напал на Полевого в статьях об «Истории», а в юмористической «детской книжке» изобразил его в главе «Ветреный мальчик» в виде легкомысленного невежды. При выходе I тома «Истории русского народа» Полевой объявил подписку на все издание, рассчитанное на 12 томов. Он не выполнил своих обязательств перед подписчиками, затянул выпуск дальнейших томов и прекратил его в 1835 г. на шестом томе. И это обстоятельство было использовано его врагами в полемике. В 1830 г. Полевой поместил в приложении к своему журналу («Новый живописец общества и литературы») ряд пародий на Пушк., Вяземского, Баратынского, Дельвига, сопроводив их полемическими выпадами против группы «литературных аристократов». Потом он пародировал стихотворение Пушк. «Чернь», намекал на низкопоклонство Пушк. перед вельможами (имея в виду послание к Юсупову). Нападки такого рода приобретали уже определенную социально-политическую окраску. Полевой всегда подчеркивал свое купеческое происхождение. Враг и конкурент его на журнальном поприще, Булгарин не брезговал использовать указание на это «низкое» происхождение. Прежние сторонники Полевого — «аристократы» — вступались за него. Теперь же они оказались против него и в этом вопросе: см. заметку о карикатуре в Англии и статью Пушк. о Полевом, в которой он намекал на то, что «История рус. нар.» есть как бы пародия историч. работ Гизо и Тьерри. В другой заметке (о выходках противу литературной аристократии) Пушк. обрушился на Полевого за его антидворянские выпады и указал на их революционную опасность. При этом он ставил Полевого на одну доску с Гречем и Булгариным. Полевой ответил на эту заметку Пушк. Между тем Булгарин и Греч заигрывали с Полевым, с которым они еще недавно были на ножах. Пушк. высмеивал это «согласье» бывших врагов в 1831 г. в статье «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем»; здесь он припомнил и «Венок, сплетенный бригадиршею из журнальных листов для издателя "Моск. Телеграфа"», свод наиболее резких мест из статей, напечатанных в разных местах против Полевого, помещенный в «Славянине» в 1829 г., и насмешки Греча. Между тем Полевой прислал Пушк. экземпляр «Моск. Телеграфа» еще 1 янв. 1831 г. и писал ему: «Верьте, что глубокое почтение мое к вам никогда не изменялось и не изменится. В самой литературной неприязни, ваше имя, вы всегда были для меня предметом искреннего уважения, потому что вы у нас один и единственный». Пушк. в тот же день писал Полевому: «Искренно благодарю вас за присылку Телеграфа, приятное для меня доказательство, что наше литературное разногласие не совсем расстроило наши прежние сношения». В последний раз Полевой виделся с Пушк. в 1834 г. Пушк. до конца своей жизни относился к Полевому резко отрицательно. На смерть П-на Полевой отозвался статьей о нем в мартовской книжке «Библ. для Чтения» за 1837 г. В начале 1834 г. правительство, и ранее подозрительно относившееся к Полевому за его либерально-демократические тенденции, закрыло «Телеграф». Поводом к закрытию послужила статья о патриотич. драме Кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла», помещенная в журнале. Полевой остался без дела, попал в трудное материальное положение и стал с 1835 г. негласным редактором «Живописного Обозрения». В 1837 г. он переехал в Петербург и работал в «Сев. Пчеле» и «Сыне Отечества». Изменив своим прежним убеждениям, он примкнул к лагерю «торговой», беспринципной журналистики, монархической и лебезящей перед властью. Поссорившись с своими новыми союзниками, он в 1838 г. ушел из «Пчелы», а в 1840 из «Сына Отечества», зарабатывал деньги патриотическими и сентиментальными пьесами («Дедушка русского флота», «Параша-сибирячка»). В 1842 г. он попытался взяться за редактуру «Русского Вестника» и прогорел. Опять ему пришлось сойтись с Булгариным н Сенковским. Смерть застала его, когда он начинал новое предприятие — приступал к работе в снятой им у Краевского «Литерат. газете».