«МОСКОВСКИЙ ВЕСТНИК» — двухнедельный литературный журнал, организованный в результате соглашения деятелей московского литерат.-философского кружка Веневитинова (бывш. «Общество любомудрия») с Пушк. и выходивший в свет под ред. М. Пушк. Погодина с 1827 по 1830 гг. Посредником между Пушк. и любомудрами (Веневитинов, Рожалин, Шевырев, Титов, Одоевский, Кошелев, И. Киреевский, Мальцов и др.) был С. А. Соболевский, а кандидатура Погодина как ответственного редактора-издателя принята была обеими сторонами как чисто деловая, почти нейтральная. Веневитиновская группа, литературно-философ. платформа которой известна была еще по «Мнемозине», смотрела на свою связь с Пушк. как на тактический компромисс, обеспечивающий успех будущего издания, расценивала имя Пушк. в отделе «изящной словесности» прежде всего как литературную приманку, как средство расширения пропаганды в «М. В.» идей шеллингианской философии истории, теории познания, эстетики и романтической теории литературы. Не переоценивал своего союза с любомудрами и сам Пушк., заново приобщавшийся к культурной среде после шестилетней ссылки, еще не успевший разобраться ни в общественно-политическом, ни в литерат.-философском положении дел, возбужденный восторженным приемом в московских салонах «Бориса Годунова» и неожиданной возможностью сразу же закрепить за собой независимую журнальную трибуну. Ни стать «хозяином» журнала, ни объединить в нем своих старых литературных друзей, как хотел Пушк., ему не удалось: кн. Вяземский в это время уже тесно связан был с «Моск. Телегр.», Жуковский жил за границей, Дельвиг и Плетнев принципиально не сочувствовали коалиции с любомудрами. Катенин был по тем же причинам неприемлем для москвичей, а привлеченные Пушк. в «М. В.» Баратынский, Туманский и Языков не могли оказать своими случайными стихотв. публикациями никакого влияния на общее направление журнала. В кругу любомудров Пушк. оказался фактически изолированным. Несмотря на то что многие из общественно-политических и литературно-теоретических установок идеологов «М. В.» были очень близки ему в это время (напр. отказ от политического активизма, характерный для верхушки поместно-дворянской интеллигенции после краха 14 декабря, резкое отталкивание от буржуазного радикализма Полевого и
мещанского оппортунизма Булгарина, преувеличенные надежды на успехи чистого просветительства, отрицание догматической поэтики франц. классицизма, одинаковое разрешение проблем национальной самобытности в литературе, шеллингианское толкование свободы художественного вдохновения, особых прав «искусства для искусства», антитезы «поэт и чернь» и пр.), Пушк. открыто с своими товарищами по работе в «М. В.» все же не солидаризировался, в редакции держался особняком, не стеснялся «декламировать против философии» и, трезво учитывая личное нерасположение к себе многих любомудров, демонстративно противопоставлял себя редакционному коллективу даже в первые месяцы существования журнала. Так напр., по требованию Пушк. были исключены из рецензии Одоевского в № 5 «М. В.» все недостаточно почтительные упоминания о Державине и Карамзине; так, не допуская отрицательных отзывов в журнале о своих литер. друзьях, Пушк. настоял на помещении в № 6 своей эпиграммы на А. Н. Муравьева, литератора, близкого веневитиновскому кружку. Не особенно строго исполнял Пушк. и свои материальные обязательства по отношению к «М. В.». Несмотря на то что его «преимущественное участие» в последнем гарантировано было пятитысячным авансом, выплаченным в самом начале издания (согласно особому договору он должен был получать 10 тыс. руб. с каждых 1200 подписчиков), Пушк. продолжал печататься в многочисленных альманахах, а «М. В.» снабжал чаще материалами своего поэтического архива, чем актуальными новыми вещами. С весны 1827 г. Пушк. уже отказался от всяких претензий на руководящую роль в «М. В.» и, бывая впоследствии в Москве только наездами, ограничил свою связь с журналом простым сотрудничеством в его стихотворном отделе да сочувственным вниманием к его критическим статьям. Недолговечным оказался, однако, не только союз Пушк. с любомудрами, но и идеологическая диктатура последних в «М. В.». В самом начале 1827 г. скончался Веневитинов, вдохновитель и организатор редакционного коллектива «М. В.», поддерживавший постоянную связь московского центра журнала с группой его сотрудников, перебравшихся в Петербург (Одоевский, Кошелев, Титов), заставлявший серьезно работать всех своих не склонных к систематическому литературному труду товарищей, импонировавший Пушк., влиявший на Погодина и т. д. Литературный делец, чуждый не только идеологической выдержанности прочих московских шеллингианцев, но лично связанный с некоторыми их прямыми врагами, Погодин, как только ослабела поддержка журнала со стороны Пушк. и любомудров, охотно открыл доступ в «М. В.» и воинствующим эпигонам классицизма, вроде Мих. Дмитриева, А. И. Писарева, С. Т. Аксакова, и старозаветным пиитам и драматургам вроде Мерзлякова и кн. Шаховского, и архаическим критикам Карамзина вроде Н. С. Арцыбашева, и сотруднику «Вестн. Европы» Надеждину, и многочисленным альманашным виршеплетам, светским писателям дилетантам, случайным провинциальным корреспондентам и пр. С конца 1828 г., особенно после отъезда за границу Рожалина, Шевырева и Киреевского, «М. В.» окончательно превращается из органа определенной литературно-философской группы, связанной личным союзом с Пушк., в частное издательское предприятие Погодина, в художественно-литературном отношении беспартийное, в общественно-политическом робко нащупывающее связь с национал-либеральной верхушкой поместного дворянства и московской промышленной буржуазии, тактически резко заостренное лишь против Полевого. Наконец, в сфере научной «М. В.» все более отражал специальные интересы своего редактора как ученого исследователя, постоянно снабжавшего журнал результатами своих исторических разысканий, вновь найденными архивными документами и статьями своих коллег. В 1829 г. «М. В.» печатался в виде 6 особых сборников расширенного объема, но в 1830 г. восстановил свой прежний тип
двухнедельного журнала. В широкой читательской аудитории «М. В.» не имел успеха ни в первые годы своего издания, ни в пору своего заката. Без энциклопедического размаха и фельетонной занимательности «Моск. Телеграфа», без политической хроники, без модных картинок, со статьями, теоретический уровень которых был слишком высок для рядовых потребителей журнального материала, «М. В.» пользовался репутацией издания «для немногих» и, несмотря на блестяще развернутые в нем отделы стихотворный, литературно-критический и исторический, в 1827 г. расходился в количестве около 600 экз., а в следующие годы не более 250—300 (при тираже «Моск. Тел.» в 1 200 экз.). Пушк. поместил в «М. В.» всего 32 стихотв. вещи. Для «М. В» предназначались также недописанные Пушк. статьи об альманахе «Сев. Лира», об Олинской переделке «Корсара» («Ни одно из произв. лорда Байрона») и незаконченное литер.-теоретич. письмо о «Борисе Годунове» (т. наз. «письмо к Раевскому»).