ЛАФОНТЕН Жан (1621—1695) — франц. поэт. В 1665 г. он выпустил в свет свои стихотворные «Сказки», представляющие собой вольное изложение рассказов Боккаччо и др. новеллистов. С 1668 г. Л. стал выпускать в свет свои басни (последний выпуск в 1694). В 1669 г. он издал пересказ одного из эпизодов латинского романа «Золотой Осел» Апулея — «Психею». Через два года появилась третья и последняя часть его «Сказок». Кроме того, Л. написал комедии, оперы, поэмы, послания и пр., но все эти произведения значительно уступают его сказкам и басням. Особенной известностью пользуются его басни. В них Л. является основателем нового жанра короткого нравоучительного повествования; хотя его басни в большинстве случаев написаны на заимствованный сюжет, но манера стихотворного повествования у него вполне оригинальна. Позднейшие баснописцы во Франции и др. странах (в том числе и в России) являлись подражателями Л. Его басни вскоре стали обязательной литературой, входившей в программу детского воспитания. Их наивность и добродушие были провозглашены отличительными чертами франц. национального характера, вполне отразившегося в творчестве Л. Басни Л. были известны Пушк. с детства. Среди первых детских опытов Пушк. были франц. басни, подражание Л. (до нас не дошли). В дальнейшем басни Л. почти не отразились в творчестве Пушк. Только сказка «Амур и Гименей» 1816 г. является развитием сюжета басни Л. «Любовь и Безумие». Кроме того, в стих. «Бог весть за что...» Пушк. имеет в виду басню «Раздор». Под влиянием Батюшкова и Жуковского он проявляет теоретический интерес к басне, которую карамзинисты разрабатывали в противовес торжественной поэзии старой школы; в частности, его привлекает идиллическая басня «Сон Могольца», которую, вероятно, он имеет в виду в «Послании к Юдину». Позднее в «Отрывках из писем...» Пушк. цитирует басню Л. «Старик и трое молодых» (в отрывке «Гордиться славою...»). В 1824—1825 г. Л. размышлял о баснях Л. в связи с работой Вяземского о баснях Дмитриева, в которой отдавалось предпочтение Дмитриеву перед Крыловым. Пушк., оценивавший басни с точки зрения народности в литературе, отдавал предпочтение Крылову, который в такой же степени отразил русский национальный характер в своих баснях, как Л. французский. Больше внимания Пушк. уделил другому произведению Л. «Любовь Психеи и Купидона». Это произведение было в стихах изложено Богдановичем, причем сдержанный тон повествования Л. заменен шуточным, с обилием комических преувеличений. Карамзин отдавал предпочтение Богдановичу перед Лафонтеном. Пушк. в своем «Городке» повторил мнение Карамзина; однако впоследствии он переменил свое мнение, и, когда в «Руслане и Людмиле» у него встретился эпизод перенесения Людмилы в волшебный замок Черномора, совпадающий во многом с эпизодами «Психеи» и «Душеньки», Пушк. явно приближается к Л. и отходит от Богдановича. К числу любимых произведений Пушк. принадлежали сказки Л. Именно стихотворные новеллы определяли для Пушк. литературное значение Л. Так как они не имели соответствия в строгих жанрах классиков и так как Пушк. видел преемственность от сказок Л. к комической повести в стихах поэтов XIX в. (напр. Байрона), он склонен был относить эти сказки к романтическому жанру. Этими сказками, равно как и сказками подражателей Л. (Грекур, Вержье, Сенесе, Вольтер и др.), Пушк. зачитывался еще в лицее; основные приемы Л. по традиции перешли и в комические поэмы Пушк. («Граф Нулин», «Домик в Коломне»): таковы небрежный тон повествования с постоянными отступлениями и замечаниями автора, построение комизма рассказа на нескромном любовном приключении. В частности, в основном сюжет «Домика в Коломне» совпадает с эпизодом сказки Л. «Спор трех кумушек», где одна из спорщиц поселяет в своем доме любовника под видом служанки. Впрочем, шутливые повести Пушк. явились в результате сложных литературных влияний, и непосредственно со сказками Л. их сопоставлять нельзя. Отводит Пушк. место роли Л. в своем очерке франц. литературы 1833 г. Здесь Пушк. ошибочно называет Л. (который был сыном купца) «бедным дворянином». Очевидно, Пушк. был введен в заблуждение близостью Л. к оппозиционным аристократическим кругам, о бедности же его он судил по тому факту, что Л. последние годы жил в домах своих литературных покровительниц.